Как-то отца Георгия попросили назвать хотя бы некоторых святых священнослужителей грузинской церкви. При этом батюшка заметил, что поиск действующих святых – дело верующего народа. Однако же, сделав исключение, или, как говорит батюшка: «допустив амнистию», он все же назвал некоторых (настоящих).
1. Настоящий – протоирей Леонтий (Жвания). Его абхазы, под угрозой применения оружия, вынуждали объявить в проповеди, что «Абхазия – это не Грузия…». Отец Леонтий в ответ так воспылал на них праведным гневом, что они едва унесли ноги!!! (смеется). Я давно его знаю. У него тоже – «десять скоростей». (Отец Леонтий служит в русской церкви св. Иоанна Богослова в Тбилиси).
2. Настоящий – игумен Филарет (Кудинов) – он мой брат, монах, перенесший много страданий, настоящий духовный подвижник. (Служит вместе с отцом Леонтием).
36
3. Настоящий – епископ Иларион (Самхарадзе) – великий подвижник, перенесший гонения и нужду. (Много лет несет подвиг молчания, отшельничества).
4. Настоящий – игумен Гавриил (Одишелидзе).
Перечислив вышеназванных отцов, отец Георгий упомянул и отца Иоанна (Оларя), священнослужителя Русской Православной Церкви, назвав его пророком и юродивым. Как известно, отец Иоанн служит в городе Санкт-Петербурге, в храме св. Иоанна Предтечи (Черная речка). И хотя отец Георгий лично с отцом Иоанном не знаком, и никогда не встречался с ним, духом они очень близки и знают друг друга. Раб Божий Иаков (Векуа), проживая в Петербурге, в течении двух лет проходил нелегкое послушание у отца Иоанна. (Это было до его знакомство с отцом Георгием). Вот некоторые испытания, назначенные батюшкой Иакову: многочасовое стояние в дверях женской бани, переход улицы только на красный свет для пешеходов, проезд без билета на всех видах транспорта и так далее. В течении всего этого времени Иаков добровольно подвергал себя многочисленным насмешкам и ругани. Такого было это послушание, целью которого было выработать в испытуемом терпение в скорбях и самоуничижение. В прочем, по истечении срока этого послушания одна кондукторша, похожая на «кобру», вывела таки его из себя, что было в подробностях открыто отцу Иоанну, находившемуся далеко от этого места. После этого, когда Иаков, вновь подойдя к перекрестку, собирался переходить по привычке на красный свет, батюшка остановил его, объявив об окончании этого послушания. Но еще более удивительно то, что отцу Георгию, живущему в Грузии, было известно все происходившее с Иаковом в Петербурге. Поистине, ничто не сокрыто от духовного взора святых.
Как-то вечером, будучи в гостях у отца Георгия, речь зашла о святых древности, об их явлениях в мир под видом разных людей. И вот что сказал батюшка, начав разговор со святого Андрея Юродивого: Андрей работает в основном в России. Произнеся эту фразу, отец Георгий посмотрел на Иакова и с некоторой усмешкой в голосе сказал: – Что ты скажешь на это? Иаков, почувствовав неловкость, ответил: – Откуда мне знать об этом, батюшка.
«Так что-же, Иоанн тебя обманул что-ли?! – строго сказал отец Георгий. – Я знаю все, что он тебе открыл. Итак, не испытывай Бога, расскажи все, как было». Удивленный Иаков начал рассказ: – Стояло лето, в тот день отца Иоанна в храме не было. Монахини поливали цветы. Я тоже, предварительно спросив разрешения, стал помогать им.
В это время я вдруг заметил одного человека, странно медленными шагами подошедшего к храму и севшего рядом, при этом бормоча что-то себе под нос. Через пол часа он встал и, продолжая бормотать, подошел ко входу в Церковь. Чуть погодя
37
он вновь отошел несколько от храма и стал раздеваться; этот процесс занял необычно долгое время, и в завершении человек тот остался в одних трусах. Я подумал, надо подойти к нему и напомнить о том, что здесь храм Божий и к тому-же женский монастырь. Тем не менее я не двинулся с места; потом подумал, уж не пересилил ли меня страх? Взяв себя в руки, я подошел к нему. Поздоровавшись, я сказал, что здесь монахини, и ему не следовало бы тут раздеваться. Проницательно взглянув на меня, он ответил – Хорошо.
Удовлетворенный, я вернулся и продолжил поливку цветов. Немного погодя я закончил дело и, взглянув в ту сторону, не обнаружил того мужчину, а увидел лежащую на земле его одежду. Возмутившись тем, что голый человек возможно вошел в храм, я поспешил ко входу в Церковь. Спустившись в трапезную, находящуюся под храмом, я к своему удивлению увидел того обнаженного человека, спокойно беседующего с монахиней Сергией. Немедленно подойдя, я грубо напомнил ему, что тут монахини, и ему следовало бы одеться. На мои слова он не обратил внимания, продолжая свой разговор с матушкой. Вместе с тем, меня очень удивило, что матушка Сергия со вниманием и спокойствием слушает стоящего перед ней в одних трусах незнакомца. Минут через пять, человек тот, поднявшись на верх, сказал: – Зачем ты злишься на меня? Мои и твои предки вместе воевали. Я Дмитрий. Выслушав это, я ответил: – Ну да, конечно воевали, мои предки всю дорогу воюют, а ты давай-ка одевайся побыстрей. На удивление медленными были его движения, как будто раздражающими.
Глаза сильные. Подойдя, он взял свою одежду. Сначала надел брюки, потом сорочку, и такой силой сказал мне – Следуй за мной! – что я невольно пошел за ним. Он продолжал что-то бормотать. В голове проносились тысячи мыслей – кто он, зачем я иду за ним, и куда мы идем? Отца Иоанна нет, и зачем я следую за этим человеком? Между тем он вновь повторил: – Следуй за мной! Чуть погодя незнакомец попросил у меня рубль, произнося слова очень медленно, при этом, не оглядываясь назад. Я дал рубль. Чувствуя, что без сомнения имею дело с какой-то силой, но не зная с какой – злой, или доброй, я остановился и не последовал дальше. Я стоял и смотрел, как он медленно удаляется. Вернувшись обратно, я почувствовал некую сердечную скорбь и раскаяние.
В этот день отца Иоанна на вечерне не было, сказали, что он в Лесколово. На следующее утро я видел отца Иоанна на литургии. Служил литургию игумен Лукиан. После службы батюшка вывел меня в город, позволив выпить бутылку пива. Я подробно рассказал отцу Иоанну о вчерашних событиях, о том, как обнаженный человек тот беседовал с матушкой Сергией. Назвав его имя, я спросил батюшку, знает
38
ли он того человека. Отец Иоанн улыбнулся, «Так он был одет?..». Тогда я спросил: «А он и раньше приходил, батюшка?».
– Нет, – строго ответил отец Иоанн. – Нет, в этот храм он больше не придет, и это был не Дмитрий, это был Андрей. Я возразил: – Как-же Андрей, когда он сам назвался Дмитрием! Батюшка с усмешкой сказал: – Какое для тебя имело значение, как он назвался – Дмитрием, Петром или Иаковом, не тебе судить об этом! Говорю тебе, это был Андрей Юродивый, и потому ты испугался!.. Следуй за мной. Который Андрей-то? – спросил я. – Посмотри-ка на этого дуралея, – сказал батюшка. Некоторое время мы шли молча. Потом отец Иоанн сказал мне: – Увидишь ты его еще один раз, но только не как Дмитрия.
Вот и все, отец Георгий, и что я больше могу знать об Андрее Юродивом. По правде сказать, я во всем верю отцу Иоанну, но только и мысли не мог допустить, что мне, недостойному, придется встретиться в этом мире с великим светочем древности. При этом отец Георгий сказал: – Это был св. Андрей Юродивый, и ты в самом деле испугался. Ты не осознавал, с кем встретился и за кем последовал, но душа твоя знала, что это был Андрей и испугалась. Но что поделаешь, ты грузин, а грузину трудно оставлять Родину. Ты избрал Грузию и Святого Георгия!
Иоанн очень большой дух. Он великий пророк. Сегодня в России нет другого, подобного ему. Он несет великий крест! В нем сам Бог нисходит к людям! Шутка-ли – Россия!
Иоанн многое дал тебе, многое показал!.. Ты видел Ксению Петербургскую, это она посоветовала тебе сойти с троллейбуса… (Во время конфликта с кондукторшей).
Мы все с великим вниманием слушали этот разговор, ибо Иаков раньше мне (Ариадне) об этом не рассказывал. В голове пронеслась мысль, – «Каким образом святые видят события десятилетней давности, имевшее место в другой стране, все дела и слова людей? Отец Георгий, тут-же строго взглянув на меня, сказал: – Каким образом?! А тем, что одно Всевидящее Око обозревает весь мир.
После некоторой паузы Иаков продолжил: – Вечером на молитве в храме было много людей. Монахини стояли в первых рядах молящихся. В это время отец Иоанн с ворчанием вышел из алтаря кадить, едва держа себя в руках… Я был уверен, что он пьян. Лицо его выглядело обрюзгшим и он едва держался на ногах. Покадив, батюшка вошел в алтарь. Все это время я, весь вспотев, от всей души молился за него, чтобы он не упал…
Отец Георгий, что это было, и почему он показал себя пьяным перед людьми?
Батюшка с улыбкой ответил: «Какие уж тут нужны объяснения. Своими действиями он смирил и монахинь, и простых верующих одновременно. Ибо и
39
монахини, и их предстоятели пребывали в самолюбовании, увлеченные духом гордыни. Предстоятель храма утешался своим благоверием, количеством прихожан, масштабом строительных работ, певчими, личным авторитетом в городе, почитая себя избранным священнослужителем. Монахини и прихожане предстояли на молитве не со смирением и покаянием, как и следовало бы, а совсем наоборот… Вот так, благодаря отцу Иоанну, и канула в воду вся их «слава». Им стало стыдно перед людьми из-за того, что этот священник «пьяница» поколебал их «имя». Теперь они были «обеспокоены» тем, что благодаря этому «винопийце», сократится число прихожан их храма. Много сделал Иоанн для их спасения. Вспомни-ка, как он, будучи «пьяным», сказал предстоятелю: «Я тебе рога-то пообломаю?!».
Отец Георгий долго смеялся, после чего, задумавшись, сказал мне: − Да и ты не вполне верил ему, иначе не молился бы о том, чтобы он не упал. Так что и тебя он испытывал тогда!.. Или вот, вспомни, как «пьяный» Иоанн вбежал в женскую баню, а ты «застрял» в дверях… Видел бы ты тогда свое лицо… Батюшка расхохотался, мы тоже смеялись, и только Иаков сидел задумавшись. После этого Иаков вспомнил еще один случай: − Отец Георгий, недалеко от того храма, где служит отец Иоанн, часто ходила одна душевнобольная женщина, которая никогда в сам храм не входила. Как-то в субботу на молитве, когда батюшка помазывал верующих маслом, я увидел, что в очереди на елеопомазание стоит и та странная женщина. Подойдя к отцу Иоанну со скрещенными на груди руками, она и после помазания продолжала стоять перед ним, глядя ему прямо в глаза. Это продолжалось еще некоторое время так что присутствующие стали выказывать свое возмущение. В конце этой сцены батюшка слегка кивнул головой и женщина ушла. Русские говорили: − Посмотрите на них – глупая женщина и праведник. Сам я не решился спросить батюшку об этом случае.
Задумавшись, отец Георгий сказал: − Эта женщина не больная и не сумасшедшая, она настоящая и только показывала себя дурой. Я вам и раньше говорил, весь город поделен на районы и участки. Каждый участок находится под управлением определенного святого, и эта женщина одна из них. Впрочем, известной структурой владеют и бесы, и таким образом между святыми и врагами спасения идет непрерывная борьба за души людей. Да еще в таком большом городе, как Санкт-Петербург… Какой только веры и национальности народ не проживает в нем… Так вот, женщина та, утрудившись в этой борьбе, пришла к Иоанну, так как он пророк, через которого говорит Бог, и попросила у него помощи.
Иоанн в течение нескольких минут, глядя ей в глаза, принял у нее информацию, для изложения которой потребовалось бы много времени, и так же через глаза дал ей ответ и силу.
40
Все это он мог бы сделать и вне церкви, на улице, но он хотел показать это и тебе, и некоторым другим верующим. Иоанн сделал это, хотя знал, что внутреннего смысла происходящего ты тогда не мог понять. Но это твердо запомнилось тебе. И когда-бы твой духовный разум за прошедшее время обогатился, то тогда уже здесь (в Грузии) действующие святые объяснили-бы тебе смысл происшедшего. Это уже знание – понимаешь?! В народе действующие святые ходят под видом разных людей. Иоанн только зафиксировал это тебе. Объяснить не объяснил, так как у тебя был еще низкий уровень духовного познания. Он поработал над твоей душой. Познание же ты получил здесь, в Грузии. И открыл его тебе – Николай. (Известный подвижник, ученик отца Гавриила Ургебадзе). Так-что, интересное время наступает; люди, почитаемые в мире грешниками, могут оказаться, по смотрению Божию, − великими святыми. Святейший патриарх Илия II часто в проповедях раскрывал тайное, духовное знание, хотя делал это прикровенно, из-за недостатка могущих вместить.
В то время задача была приучить людей ходить в церковь, да и противников было много.
И сегодня не обо всем может открыть, из опасения вызвать соблазн у других церквей.
Вот что я расскажу вам: − В женском монастыре Бодбе (где покоится Святая Равноапостольная Нина, просветительница Грузии), которой я очень люблю, шла вечерняя служба. Приклонивши колена во время молитвы, слышу позади себя голос неизвестного мужчины: − Это вот тебе. Приняв у него из рук какой-то сверток, спрашиваю: − Кто ты? Он ответил: − Я сейчас ухожу, а о том, кто я, узнаешь в дороге… Я удивился такому его свободному обращению со священником, но ничего не сказал более. После окончания молитвы я отправился в путь. Не доходя до Мцхета, я присел отдохнуть и от усталости уснул. Во сне вижу того человека, передавшего мне в монастыре сверток, который, приблизившись ко мне, сказал: − Я Архангел Гавриил, этот сверток вручает тебе Матерь Божия… Проснувшись, я посмотрел на храм Самтавро, и приметив возле него могилу отца Гавриила, прослезился, возблагодарив в сердце Господа и Пресвятую Богородицу. Вернувшись в Чогнари к племяннику, я не взглянув на содержание свертка, оставил его в комнате, надеясь открыть содержимое после ночных молитв. Поднявшись в монастырь, мне пришлось задержатся в нем до вечера следующего дня. Когда я вернулся в село и вошел в дом, то меня встретила внучка моего брата – Гванца: − Дедушка, дедушка, кто это подарил тебе Богородицу, которую носят епископы?.. Самое удивительное то, что когда отец Георгий говорил это, я вдруг увидела его в епископском облачении.
41
* * *
Примерно через месяц после вышеописанного мы вновь собрались у батюшки в монастыре. Неожиданно отец Георгий, обратившись к Иакову, сказал: − Продолжи свой рассказ об отце Иоанне, и петербургских событиях.
Удивившись прозорливости батюшки, Иаков начал повествование:
− Стояла зима. Отец Иоанн в субботний день служил в церкви вечерню и утреней. Под конец службы батюшка уже был «в своей форме…». Движения были замедленны, он выглядел явно пьяным. Говорил прерывисто и с трудом. В начале он немного прослезился, потом, заплакав, сказал: − «Ефрем Сирин говорил, что имеет море грехов, а у меня грешного их четыре океана, и что мне поможет». Большинство присутствующих прихожан немедленно приписали эти странности батюшки «бесу пьянства», после чего с ропотом и недовольными лицами стали покидать храм. Осталось несколько человек, продолжавших слушать отца Иоанна, который так горько плакал о своих грехах, что это передалось всем присутствующим. Мною тоже овладело покаянное чувство… Между тем батюшка перешел к перечислению «своих грехов». Эта была удивительная сцена… Поистине, если бы я лично не знал отца Иоанна, и не был свидетелем его духовного величия и бесчисленных примеров проявления его силы и благодати, то и сам бы невольно поверил бы слышанному. Между тем батюшка продолжал «в своем стиле» перечислять грехи мира, искушения людей, пророчествуя о грядущих на вселенную испытаниях и бедах, при этом плача взахлеб. Когда после этого батюшка вновь обратился к своим грехам, я глядя на него, в утешение себя, стал припоминать чудотворения отца Иоанна, виденные мною: то, как он обратил водку в обыкновенную воду; превратил пиво в вишневый сок; как он, стоя передо мной, исчез на моих глазах. В двадцатиградусный моноз во дворе батюшки было плюс один градус тепла; то, как во время поездки в электричке, когда отец Иоанн, сидя рядом со мной, читал акафист святителю Николаю Чудотворцу, от его правой руки внезапно изошло такое несказанное благоухание, что все сидящие в вагоне люди были чрезвычайно удивлены, с изумлением поворачивая головы направо
42
и налево. Мои эти воспоминания прервал донесшийся с амвона голос батюшки: − «Это не я, а Бог, Бог сотворил все сие, друг мой!».
Поистине, незабываемы все эти примеры проявления божией силы и благодати… Между тем батюшка со слезами продолжал свою странную проповедь, неприметно упомянув в ней о явлениях ему Спасителя, и Иоанна Крестителя в час испытаний, о том, как тяжел его крест, и что его не понимают даже в семье, и что вот сейчас придут и выведут его из храма, а потом и изгонят вообще… Под конец, успокоившись, сказал вселяющее надежду пророчество и уже собирался войти в алтарь, как вдруг подошедшие к нему стихарщики «попросили» его сойти с амвона. Батюшка в знак согласия кивнул головой, сказал, что сейчас выйдет. Когда чуть погодя он вышел из алтаря, то двое стихарщиков, взяв его под руки, вывели из Церкви. Как видно, это «благословение» было дано им предстоятелем заранее, так как в тот день его не было в храме… Во дворе его уже ожидала группа недовольных прихожан, глухим ропотом выражавших свое недовольство по поводу его нетрезвого состояния… Стихарщики, подобно милиционерам, пытались усадить батюшку в машину: − Вы пьяны, и в храм более не входите.
Видя, как они применяют к батюшке насилие, я уже решился было попытаться вырвать его из их рук, но не смог. В это время отец Иоанн, выглянув из машины и оглядев присутствующих жалостливым взглядом, сказал: − «Кто я, грешный, когда сам Господь претерпел насилие. Хотя без его попущения ничего бы не смогли сделать. Господь был распят. – глядя на меня, говорил батюшка. – И ради любви Христовой и я буду распят и взойду на крест!». Когда я слышал это, то сердце мое сжалось, прикованный к одному месту, я не мог пошевелиться, осознавая свое ничтожество. В это время кто-то сказал: − Где это видано, чтобы священник пьянствовал, на соблазн церкви. Между тем батюшка сумел таки в этой «борьбе» высунуть голову из окна машины: − Это еще ничего, Иаков, когда Апостол Петр отсек тому рабу ухо, то Господь тут-же исцелил его. Они не враги нам, только не знают, что я делаю. Война с врагом в будущем предстоит и мне, и тебе. А теперь возвращайся домой.
Батюшку увезли. Я стоял ни жив ни мертв. Потом смотрю, из толпы раздраженных прихожан одна женщина, обратившись в мою сторону, говорит: − Вот это тот грузин!.. Во всем виноват он, после его появления в нашем храме Иоанн отбился от рук. Это он где-то спаивает его, а потом приходят сюда в храм!
Тут эта группа прихожан угрожающе подвинулась в мою сторону… Я стоял в недоумении, по правде сказать, мне было уже безразлично, какие действия они предпримут по отношению ко мне. Я только мысленно просил у Бога силы перенести это испытание и не поколебаться в вере в отца Иоанна. Тут вдруг какая-то пожилая
43
женщина, как-бы заступившись за меня, сказала: − А при чем тут он, Иоанн и раньше был таков. Едва подавив охватившее меня негодование, я взяв себя в руки, кое-как возвратился домой. Брату своему я ничего не рассказал, так как знал, что и он очень любит отца Иоанна.
Ночью мне было тяжело. Молитва не шла, одно время даже одолевали мысли о мщении за унижение батюшки. Больно было вспоминать слова той женщины, что-де этот грузин замутил его. Мне совсем не хотелось, чтобы у здешних прихожан сложилось отрицательное мнение о верующем грузине. По правде говоря, я всегда старался быть законопослушным и сдержанным и в городе, и в храме. Переживая о том, что не сумел защитить батюшку, я исполнился горечи, и мне как никогда захотелось вернутся на Родину. Решив наконец ходить в другой храм, я с утра пришел на троллейбусную остановку, намереваясь отправиться на «Казанское подворье». Троллейбус запаздывал. Потом смотрю, его тащат буксиром на станцию техобслуживания. Пришлось ожидать следующий. В это время ко мне приблизился один человек в галстуке, высокого роста, с серьезным лицом: − Вы куда направляетесь? По правде сказать, мне было не до него, я подумал, что он наверно приметил, что я грузин, и теперь заведет разговор о национализме. Между тем незнакомец стоял на своем и упорно продолжал спрашивать: − Вы куда?
Я ответил, что иду в Церковь. – Это хорошо, но бросать близкого человека – это предательство. Сказав это, мужчина удалился. И хотя я за время общения с отцом Иоанном, уже привык к таким странностям, мне пришлось задуматься. Вернутся ли в прежний храм, или идти на «Казанское подворье»? Я знал характер батюшки, что он обязательно придет на литургию. На пути в храм меня одолевали разные мысли: − а если и сегодня произойдет тоже самое, а я не сдержусь, так как такое трудно стерпеть, а там гляди и непрописанного грузина тут-же отведут в отделение и т.д. В это время отец Георгий жестом руки попросил Иакова прекратить повествование. Некоторое время батюшка, задумавшись, смотрел в даль. Затем, обратившись к нам, сказал: − Все то, что они там устроили отцу Иоанну, содержит в себе пророческое указание… Так будет поступать в последние временя служащие антихристу «священники» и «верующие». Они, прикрываясь именем Христовым и Церковью, изгонят из храма святых и праведных служителей божиих. Они будут всячески уничтожать добродетельных священнослужителей, распространяя о них в народе всякие сплетни и клевету, и с помощью лжесвидетелей возведя на них обвинения, радуясь гонению и притеснению праведников. Иоанн заранее показал им всем, что произойдет в будущем в Росси и в других странах. И то, как эти бессердечные и продавшие свои души люди
44
будут делать это под лозунгом защити православия. Жалкие, они и не знают, что ждет их! Ибо Христос непобедим!
После этого Иаков продолжил: Однажды утром пришедшего на литургию отца Иоанна не впустили в алтарь. Стихарщики и другие «активисты» именем предстоятеля и митрополита повелели батюшке выйти из храма. Когда он уже спускался по ступеням храма, к нему подошла одна пожилая женщина, которая со слезами на глазах обратилась к отцу Иоанну: − Отце, простите их, и простите нас! − затем, положив руку на сердце батюшки, сказала: − В этом сердце вы имеете Христа, оно написано у вас на сердце, как у святого Игнатия Богоносца. Потом она приклонила голову на грудь батюшки и горько заплакала. С того дня отца Иоанна отослали в один весьма удаленный от Петербурга монастырь – «для исправления».
Помолчав некоторое время, Иаков продолжал: − Стоял декабрь. Ранним воскресным утром я первым пришел в храм на исповедь. После исповеди я, по просьбе батюшки Иоанна, вышел во двор. Обойдя несколько раз храм (при этом непрестанно молясь), я вдруг, к великому своему удивлению, увидел сидящую на лавочке мою одноклассницу Лелу Цирекидзе. На ней была тонкая летняя куртка и джинсы. По правде сказать, я не встречался с ней с самой сухумской войны, во время которой она, по слухам, погибла, и за которую я регулярно подавал поминальные записки в церковь, почитая ее умершей. Застыв от страха и удивления на месте, я даже подумал, что это мне привиделось.
Странно было видеть ее, в самый мороз сидящей на обледеневшей лавочке, одетой по-весеннему, и молча смотревшей мне в глаза. При всем, при этом я не мог ни подойти к ней и не отойти с того места. Из этого положения меня вывел мой знакомый Иаков, идущий в церковь. – Иаков, пойдем в храм. Извинившись перед стоящими на исповедь людьми, я обратился к батюшке: − «Отец Иоанн, там во дворе… сидит она…». Это все, что я мог вымолвить. Батюшка ответил: − Напиши мне ее имя, она сегодня нуждается в молитве. Замечу, что я никогда о ней батюшке не говорил… Ровно через три годя я встретил в Тбилиси живую Лелу Цирекидзе. В разговоре с ней я спросил ее о том, что она делала 20-го декабря 1997 года? Посмотрев на меня с удивлением, она сказала, что 20-ого декабря 1997 года ей делали сложную операцию на голове, в онкологической больнице… После причащения я прочел благодарственные молитвы.
Вышедший из храма отец Иоанн попросил меня передать привет моему брату, и благословив, отпустил домой. Пройдя примерно пол пути до дома, я сделав очередной шаг правой ногой, вдруг совершенно неожиданно очутился в другом месте… Сознание внезапно покрылось каким-то туманом. Я продолжал идти, не
45
узнавая окружающее. Шел сильный снек. Тучи висели низко над землей. На пути встречались одни иномарки и ни одной машины советского производства. Задавая прохожим вопросы по русский, я ни от кого не получал ответа. И только жестом руки мне давали понять, что не понимают меня.
Я явно пребывал в другой, какой-то европейской стране (по-видимому, Германии или Австрии). И хотя сознание по-прежнему было как-бы затуманено, я все-же помнил свое имя и фамилию, а также то, что я был у отца Иоанна и шел домой. Тем не менее я никак не мог понять, как я очутился заграницей, хотя все происходящее было абсолютно реально. Помню детский сад, незнакомый дом, чужих людей, выводящих из здания укутанных детей… Растерявшись, я уже не знал, что мне делать. Эта необъяснимая неопределенность чуть было не заставила меня по детский расплакаться. Потом, спустя какое-то время, эта завеса в моем сознании как-бы спала, и увидел себя стоящим на улице, недалеко от храма, в котором служит батюшка… От радости я едва не поцеловал землю! В то время Россия показалась мне родной Грузией. Когда я вошел в храм, отец Иоанн со смехом сказал мне: − Так ты еще не ушел домой?
− Пойти-то пошел, но…
Батюшка пол минуты смеялся. Я в это время думал, ну вот мне тут плохо, места себе не нахожу, а он смеется.
− Так ты ушел, но все еще здесь пока находишься? Ну ты молодец, такое можете только вы, грузины. Тогда я сказал: − Батюшка, у меня что-то с головой происходит – утром видел свою одноклассницу, теперь пребывал в какой-то неизвестной стране…
Батюшка продолжал смеяться как ребенок, потом сказал стоящей рядом Ольге: − Смотри-ка, Ольга, он, выйдя сегодня из церкви, и пойдя пол пути до дома, очутился в Швейцарии, и успел там прогуляться! По-видимому, не поняв о чем речь, Ольга, засмеявшись, отошла в сторону. Батюшка серьезным голосом сказал мне: − Есть у меня лекарство для тебя, пойдем, покажу… Когда мы вышли во двор, батюшка достал со склада лопату для очистки снега и пробежав с ней немного по тонкому слою снега, отбросил собранно на 3-4 метра в сторону. Затем, вручив эту лопату мне, сказал: − Делай так, пока не приду!
После этого батюшка, войдя в храм, взял свой портфель и ушел. Было примерно половина третьего. Ровно в 5 часов в церкви служились заказные панихиды, а потом вечерние молитвы.
Тем временем я приступил к исполнению послушания. Ширина асфальтного покрытия вокруг храма была метра 3-4. С учетом того, что снегу вокруг было немного, так как снегопад прекратился, я своим «катанием» довольно быстро справился с работой. Тем не менее, исполняя послушание, я продолжал, теперь уже напрасное
46
скольжение с лопатой по очищенному асфальту. Уже и панихиды были отслужены, а за ними и вечеря с утреней, а я все еще продолжал без устали свое «катание» по давно очищенной дорожке, слыша в душе те же слова: − «Делая так, пока не приду!». Батюшка не появлялся, да и было маловероятно, что он придет. Уже давно стемнело, включилось освящение вокруг храма. В эту ночь в храме дежурил послушник Алексей (грек), который, если не ошибаюсь, был чтецом, весьма вежливый молодой человек. Как назло, снег не шел и оправдать перед кем-либо мой труд я не мог. Подойдя ко мне, Алексей сказал: − Брат Иаков, ты вот уже целый день помогаешь нам, давай-ка зайди поужинай, а потом иди домой, так как я должен запереть ограду. Поблагодарив его за беспокойство, я тем не менее отказался от трапезы, пообещав вскоре уйти. Позже, когда он вновь вышел, чтобы запереть ворота, я успел спрятаться за крылом храма.
Батюшка все не появлялся, а я все слышу: − «Делай так, пока я не приду!». Таким образом, положение мое было незавидным. Первое – снег не шел и чистить было нечего.
Второе – Храм и двор заперты.
Алексей, увидев меня, наверняка бы подумал, что я намереваюсь ограбить храм.
Третье – недалеко от храма проживало несколько грузинских семей, которые, возвращаясь с работы, всегда проходили мимо церкви. А мне совсем не хотелось, чтобы они, увидев меня, словно помешанного, носящегося среди ночи с лопатой в руках туда-сюда, сообщили об этом моему брату.
Четвертое – батюшки не было видно.
Пятое – брат с невесткой из-за моего отсутствия, наверняка сильно нервничают, а искать среди ночи непрописанного грузина – дело не легкое.
И, наконец, шестое и самое главное – сильный мороз сковывал все мое тело, а мне еще надлежало «кататься» до прихода батюшки. Я был уверен, что до утра, когда батюшка придет служить литургию, я наверное не дотяну, так как уже пол суток не садился, «очищая снег».
Было уже за полночь, даже трамваи не ходили, к тому-же я сильно проголодался. Алексей заметил меня, но благодарению Богу, не вышел наружу. Мороз был не меньше 20-и градусов, а присесть было невозможно. И вот часа примерно в два ночи к ограде подошел мужчина. Остановившись, он приподняв правую руку, словно смотря на часу, поднял вверх голову, сделав при этом определенный жест рукой. Чуть погодя он вновь повторил это движение. Я задумался: − Ну вот, еще один подобный мне ненормальный…
47
Посмотрев на меня, он снова поглядел на часы. Потом вновь взглянув на меня, по гусарский четко кивнул головой, и ушел… Рассуждая обо все этом, я пришел к выводу, что это знак от батюшки, означающий то, что время испытания закончилось и мне должно идти домой. Тут-же явился другой помысл, − что все это мне так рассудилось, потому что я устал и хочу уйти. И тут вдруг ясно послышалось: − «Делай так. Точка. Пока. Точка. Я не приду». И, что удивительно, последняя часть сказанного повторилась вновь: «Пока. Я не приду». После этого я, подобно победившему хоккеисту, от радости далеко отбросил свою лопату. С этой минуты даже мир изменился, и мороз уже не беспокоил меня как прежде. Алексей спокойно отворил ворота, и я вышел на улицу. Дома конечно не спали, и упрека я, конечно, не избежал, хотя и в легкой форме.
Батюшку я не видел до субботы следующей недели. Встретив меня в церковном дворе, он засмеялся, указав мне глазами на лопату… Я признался ему, что не смог до конца довести послушание. – Знаю, − ответил батюшка. – Да, что поделаешь, ты ведь южанин и тебе трудно.
В это время отец Георгий, засмеявшись, сказал: − Хоккей, игра не грузинская, нам более привычен футбол. То, что ты всю ночь с лопатой в руках чистил снег вокруг храма, представляет собой образное пророчество о тех грузинах, которые в последние времена будут вести духовную борьбу за спасение России. А то, что Иоанн сказал о том, что ему предстоит распятие, означает суть борьбы праведников последних времен. Видение же о неизвестном городе, по улицам которого ты ходил, ни от кого не получая ответа, означает положение верующих, оставшихся без святых предстоятелей, как-бы скитающихся по чужой стране. А то, что ты потом вновь очутился в храме с Иоанном, указывает на то, что Бог, тех прихожан, которые поистине ищут спасения, обязательно приведет к святому священнослужителю.
Я и прежде говорил вам, что Иоанн великий пророк России, который под маской юродства скрывает свою Богоносность. И все то, что сделано было им в том храме, представляет собой великое пророческое действие, исполненное масштабного внутреннего смысла, указывающее на события последних времен, имеющих в будущем произойти как в России, так и в других христианских странах. Хоккей – это борьба, и грузинам издревле привыкшим вступаться за других, и в наше последнее время (кому Бог даст), предстоит вступить в духовную борьбу за спасение православной России. Впрочем, об этом пророчествовал и великий Серафим (Саровский).
48
* * *
Вообще отцу Иоанну многое было открыто свыше. Как-то его пригласили освятить дом. Я сопровождал его. Возвращаясь обратно, он вдруг неожиданно присел на тротуар и заплакал: − «Сколько раз я приходил в городскую управу и говорил им, что на этом месте нельзя строить дом. Никто не слушал меня. Теперь вот погляди-ка, какие выстроили тут высокие дома. А ведь под ними грунтовые воды, и что ждет всех жителей этих домов…». Сказав это, он минут 10 сидел молча, после чего мы удалились оттуда.
В июне 1997 года я присутствовал на службе в храме. Во время литургии, когда священник должен помянуть патриарха, отец Иоанн вдруг замолк. Впечатление было такое, что батюшка забыл имя святейшего. Некоторые из присутствующих усмехнулись, по-видимому полагая, что батюшка опять нетрезв… Заново начав читать ектению, отец Иоанн, дойдя до того места, где должно помянуть имя патриарха, совершенно неожиданно для всех, в места Алексея II-ого, назвал Кирилла… Странным был в этот момент вид батюшки – весь покрасневший, лицо тяжелое, уставшее. Хочу отметить, что во время литургии такого с ним никогда не было. Вообще-же все его действия, разговоры и «странности» всегда имели символический или пророческий смысл, либо являлись обличением. Прихожане в большинстве своем не знали и не понимали его. Можно сказать, что духовно они не ценили его. Многие просто жалели его, и даже любили за необыкновенную простоту. Впрочем, из-за его «пьянства» не доверялись. Отец Иоанн очень отличался от других священнослужителей своей благодатью, любовью, простотой и неординарностью. Одним он был в храме, и совсем другим в городе, среди народи и иным во время юродства, чему я лично был свидетелем. Очень трудно мне было в течении одного дня запоминать все его действия, поступки, «выстрелянные» фразы, и потом все это записывать в тетрадь. Для меня было совершенно очевидным то, что он видел будущее, как на кинопленке. Иногда я забывал, что иду с ним рядом. Он вдруг как-бы включался, непрерывно говорил, описывал какие-то сцены, делая при этом комментарии, выказывал свое удовлетворение или недовольство, испытывая при этом радость или печаль, священникам. Однако, при этом он иногда замечал: «Подобострастие – билет в ад». Однажды, когда в церкви прихожане стояли в очереди на исповедь, батюшка вслух всех повелел мне стать впереди очереди. Благословение святого было для меня конечно знаком, и я встал впереди. Когда батюшка вошел в
49
алтарь, вся очередь начала на меня ворчать. Почувствовав стеснение и неловкость, я вышел оттуда, отойдя назад. Этот мой поступок не укрылся от отца Иоанна. «Выскочив» из алтаря, он громко при всех сказал мне: − Это и есть твоя вера? Ты ради них, постеснявшись, нарушил мое благословение, так-ли ты надеешься спастись?!
После этого, обратившись к людям, батюшка сказал: − «Рай – это не пансионат, так «запросто» туда не попадете, зачем вы вынудили его нарушить мое повеление, он ведь у нас гость. Так вот знайте, что именно ему надлежит стать моим духовным сыном!».
Когда мы потом вышли из храма, батюшка укорил меня: − Когда Бог благословляет тебя, то знай, что если и весь мир будет преследовать тебя – цари, патриархи, милиция, разбойники − никогда не отсту
